Жизнь в Вене

Моцарт обожал свою Констанцию, и во время ее ча­стых болезней ни на минуту не отходил от нее: он ста­вил свой письменный стол к ее постели и работал; ее сто­ны во время родов нисколько ему не мешали; он подбе­гал к ней, целовал ее, успокаивал и затем возвращался к работе. В такой обстановке написал он шесть больших квартетов, посвященных Гайдну. Когда во время опас­ной болезни жены в комнате больной должна была соб­людаться безусловная тишина и Моцарт сидел возле по­стели, в комнату кто-то шумно вошел. Моцарт, вскочив, чтобы остановить вошедшего, повернулся так неловко, что перочинный нож по самую рукоятку вонзился ему в ногу. Моцарт, боявшийся крови и физической боли, даже не вскрикнул, но вышел в другую комнату, где ему сде­лали перевязку. Нога распухла и причиняла ему боль­шие страдания, но в комнате жены он старался даже не хромать, чтобы она не заметила и не испугалась. Врач предписал ему ради здоровья ранние прогулки вер­хом: уезжая в пять часов утра, он никогда не забывал ос­тавлять на столе жены нежную записку с наставлениями, что она должна делать и как беречь себя в его отсутствие.

Такая глубокая привязанность, конечно, не могла не вызвать взаимности, и Констанция нежно любила свое­го мужа, хотя далеко не в такой степени, как была лю­бима им. Она была женщина простая, добрая, и вот как сам Вольфганг описывает ее своему отцу: «Она не дур­на, но и далеко не красива. Вся ее красота заключается в игре маленьких черных глазок и в прекрасном росте, у нее нет блестящего ума, но достаточно здравого смысла, чтобы быть хорошей женой и доброй матерью. Она умеет вести хозяйство, у нее золотое сердце, я ее люб­лю и она меня любит всей душой,— скажите мне, могу ли я желать лучшей жены?»

Но беда-то и заключалась в том, что Констанция не умела вести хозяйство, и издержки превышали скудные доходы маленькой семьи, начинавшей впадать все в большую и большую нищету. Однажды друг, пришед­ший их навестить, застал Моцарта с женой в самом раз­гаре пляски посреди комнаты. На вопрос удивленного приятеля ему объяснили, что дрова все вышли, купить не на что, им холодно и они танцуют, чтобы согреться. Конечно, друг выручил их из беды, приказав принести дров, но, к несчастью, не всегда можно было рассчитывать на помощь близких, и Моцарту приходилось не только из­ворачиваться, но и прибегать к услугам ростовщиков.

Нуждаясь сам, Моцарт первый приходил на помощь друзьям: всякий, даже враг его, мог рассчитывать на его поддержку. Он помогал советами, трудом, деньгами, а если их не было, отдавал свои золотые вещи, которых никогда не полу­чал обратно. Он вы­ручал друзей своих из беды всегда и везде, где мог, и делал это просто и искренно, считая это долгом каждо­го христианина. Однажды Михаилу Гайдну, брату зна­менитого Иосифа Гайдна, были заказаны

шесть дуэтов к известному сроку. Гайдн заболел и не мог вовремя исполнить заказ. Архиепископ со свойственным ему жестокосердием при­казал прекратить выдачу жалованья Гайдну. В этом жал­ком положении застал его Моцарт как раз накануне сро­ка. Ни слова не говоря, он вернулся домой и на другой день принес Гайдну шесть готовых дуэтов.

Помимо денежных затруднений, семейное счастье Моцарта омрачалось холодными отношениями отца и сестры к его жене. Он все надеялся, что ближайшее зна­комство их с его милой Констанцией произведет желан­ную перемену, внесет любовь и теплоту в их отношения. С этой целью он возил жену в Зальцбург, но ошибся: не­приязнь и предубеждение против всей семьи Веберов пустили слишком глубокие корни в сердце старого Мо­царта, и он до конца дней своих оставался сдержанным и холодным, что глубоко огорчало его сына. Наоборот, мать Констанции, вначале тоже противившаяся браку, с каждым днем все более и более привязывалась к Моцар­ту, который своим мягким, ласковым нравом совершен­но покорил суровое сердце тещи. Констанцию он редко пускал к матери, боясь неприятностей, но сам чуть не ежедневно забегал к ним в предместье, где они жили, всег­да с пакетиком кофе, сахара или с другим гостинцем.

Моцарт любил общество, любил веселиться и прово­дить время в кругу хороших друзей за фортепиано, в ве­селой беседе за стаканом пунша. Страстный танцор, он с особенным искусством и грацией исполнял менуэт — модный тогда танец, посещал маскарады, устраивал у себя балы по подписке с кавалеров — вероятно, по обы­чаю того времени, а также по недостатку средств. «На прошлой неделе я давал бал в своей квартире,— пишет Моцарт отцу.— Само собой разумеется, кавалеры плати­ли по два гульдена каждый. Танцы начались в шесть ча­сов и окончились в семь. Как, только один час? Нет, нет! В семь часов утра».

Подробно о музыке:

О темпе Богослужения
На протяжении всей моей работы в старообрядческих общинах я не раз задавался вопросом, почему в разных храмах разнится продолжительность богослужений, одних и тех же песнопений? Время, скорость движения в музыке, как известно, определяется темпом. На собственном опыте я убедился в том, что у старо ...

Bathory
Bathory Шведская блэковая команда "Bathory" практически является проектом одного человека по кличке Квортон. Эта таинственная личность по одной из легенд является Томасом Форсбергом, сыном главы "Black Mark Records" Борье Форсберга. А еще раньше этот тип был известен под псевдо ...

Последнее путешествие. «Реквием» и смерть
Положение Моцарта в Вене продолжало быть тягост­ным. Венцы не умели достаточно его ценить, не пони­мали его музыки, которая рядом с итальянской казалась им слишком тяжеловесной и поражала их слух непривычными сочетаниями и приемами. При дворе он тоже не нашел должной оценки благодаря проискам Саль ...