Zемфира (Земфира)

Кассету с несколькими песнями Земфиры передали Илье Лагутенко (из группы "Мумий Тролль") на последнем "Максидроме". Бурлаков сразу перезвонил в Уфу, откуда она родом, и попросил прислать еще, потом еще. Благо у Земфиры оказалось песен не на один альбом. Затем потрясенный Бурлаков сказал: "Приезжай с группой, через неделю начинаем писать альбом". Его писали в студии Мосфильма, сводили в Лондоне на излюбленной "троллями" Beethoven Street Studio с Ильей и Крисом Бенди, продюсером всех альбомов "МТ". Пока я слушаю его на CD–R и понимаю, что талант такой безусловной силы может прийти только из провинции, из глубины нашей страны. В альбоме есть все: настоящий голос, умение петь, своя интонация, пронзительные искренние тексты и мелодии – из 14 песен практически любая способна стать хитом. Когда Земфиру называют певицей, я чувствую в этом какую–то филологическую некорректность. Подумайте, какие ассоциации вызовет у вас словосочетание "подающая надежды певица"? Земфира все пишет сама, может играть на гитаре, клавишах, программировать барабаны, знает азы звукорежиссуры, является абсолютным лидером в своей, состоящей из мужчин, группе. Признайтесь, нестандартная ситуация.

Земфира поразительно настоящая. Уверен пустующее много лет место Жанны Агузаровой будет занято. В отдельные моменты голос Земфиры даже напоминает Агузарову, единственную женщину русской сцены, которую она слушала и любила.

Земфира – пожар и ветер, земля и эфир. Земля – потому что в отличие от образа "женщины на грани нервного срыва", складывающегося из ее песен, и слухов о ее скандальности, при встрече она оказалась вменяемым, собранным и целеустремленным человеком. А эфир – потому что на одной адекватности, образованности таких песен не напишешь. Судите сами… вот, что Земфира говорит о себе.

Расскажи мне про свой город.

З.

: Крупный промышленный город, 1,5 миллиона населения, своего рода столица.

Сильная разница с Москвой?

З.

: Сейчас нет, у нас открыли те же магазины, что и в Москве. Можно купить The Face и Q. Должна сказать, что в Москве меня почему–то больше любят, чем в Уфе. Там приношу знакомому на радиостанцию свою запись, причем ему нравится то, что я делаю, а он говорит, что лучше 10 раз поставить Blondie. Такое снисходительное отношение: человек рядом жил, рос – и на тебе.

Понятно. Когда по ОРТ клип покажут, сразу другое отношение будет.

З.

: Но я не хотела бы обидеть свой город. Если я долго отсутствую, сразу же скучать начинаю. Не будь этого города, людей в нем, я бы, наверное, ничего написать не смогла. Да и насчет отношения ко мне – это нормально, не знаю, как бы я вела себя на их месте.

У тебя там много друзей?

З.

: Нет. Зато такие, что сама себе завидую.

А как со свежей музыкой в Уфе?

З.

: Все мои знакомые, зависшие по радиостанциям, а их у нас штук восемь, пользуются нахаляву Интернетом. Оттуда и музыку качаем – очень удобно. Обмениваешься с дружественными радиостанциями тем, что скачал этой ночью. Еще в городе есть музыкальные магазины, своя "горбушка", знатоки – меломаны. А теперь и я вожу новинки – из Москвы, из Лондона; те же Black Box Recorder, Black Star Liner – не думаю, что они и в Москве–то хорошо известны.

Музыкой 22–летняя Земфира занималась всегда. Как и полагается в интеллигентной семье (отец – учитель, мама – врач), маленькую Земфиру Рамазанову отдали в музыкальную школу, причем очень рано, в 5 лет. Там ее сразу же взяли в хор и поставили солисткой. "Оказалось, – оглядывается назад Земфира, – у меня уже тогда была интонация. Поясняю: талант, он либо есть, либо нет, а интонация приходит позже, когда учишься уверенно попадать в ноты". Свою первую песню она написала в 7 лет. Была она, разумеется, про дружбу народов, которая за последние годы столь невероятно укрепилась.

Но дети очень не любят ходить в музыкальную школу. К тому же Земфира увлеклась баскетболом, объездила с командой всю страну и даже стала капитаном юниорской сборной России. Ей вообще всегда все удавалось, она везде выходила в лидеры. Как в песне: "Кто мне сказал – не получится/Если мне хочется – сбудется".

Разрываясь между спортом и музыкой, последнюю хотела забросить, но мама настояла, чтобы она все же музшколу закончила. Так что Земфира продолжала долбить Листа, думая о том, чтоб завтра накидать как можно больше мячей в корзину. Доучившись до конца, она захлопнула пианино и заявила родителям, что никогда к нему больше не притронется. Но никогда не говори "никогда". В 11 классе соревнования стали очень мешать учебе, и она резко ушла из баскетбола. Собиралась на филфак, но мудрая классная руководительница отговорила, сказав, что в этом нет ничего хорошего, и если она хочет писать книжки, то сможет это делать это без филфака. И что ей с ее данными лучше продолжить музыкальное образование.

Случайно проходя мимо училища искусств, Земфира узнала, что экзамен состоится на следующий день. Она пришла, и ее приняли на эстрадное отделение сразу на второй курс.

З.

: На моем отделении было два барабанщика, два пианиста, басист, гитарист и я, вокалистка, – вот и весь курс. А одним из самых веселых предметов у нас была композиция – музыку учили сочинять. Так, пожалуйста, к следующему уроку – 32 такта, в начале до минор, на 16–м такте модуляцию в си мажор и в конце коденцию, как полагается. Это же ужас!

А что композиторов так и учат.

З.

: Еще в училище я начала работать в ночных ресторанах. Это отличная школа. Там играть гораздо сложнее, чем когда люди специально пришли тебя послушать. Сначала страдает самолюбие, люди кушают, и ты не можешь их отвлечь. Ведь нам с напарником по 18 лет было, понтовые были. Я училась делать так, чтобы люди поднимать головы от тарелок. Стало получаться, а потом наскучило. За первый год работы в ресторанах можно многое приобрести, а вот уже дальше начинаешь деградировать.

А что играли? Репертуар?

З.

: Играли джаз, которому нас учили в училище, из отечественного – типа "Квартала", приятные приджазованные вещи.

Привыкаешь, что вокруг все самоучки, а ты, получается, профессионал.

З.

: Считаю, что все–таки меня не доучили. Если ты сам не захочешь чему–то научиться, никто тебя не научит. Надо ходить и клевать преподавателей в затылок. А так – халтуркой несет.

Тогда вопрос насчет профессионализма. Панки–то нигде не учились, а какие вещи после них остались. Образование джазовое не мешает?

З.

: Вообще–то я, скорее сама училась. Пела соул, черных "снимала". Меня так переклинило, что в ресторане я даже "Машину Времени" пела со всеми соуловскими примочками. Представляешь, как ужасно это звучало. Возвращаясь к вопросу – нет, не мешает. Было бы странно, если бы мешало.

Почему же странно? Примеры тому можно найти сплошь и рядом. Если ты поешь по правилам, это мешает высвобождать какие–то эмоции, на которых в роке все и держится.

З.

: Это не правила мешают, не образование. Вопрос в том, понимаешь ли настроение или нет. Зато мне легче объяснить своим музыкантам, у которых нет образования, что надо делать, написать партии, которые нужно играть. Мне преподавали азы классического вокала, – вот там все строится на канонах, импровизация наказуема. А поп – музыка – это вовсе и не музыка. Поэтому я себя не могу и музыкантом назвать. Про тексты то же самое можно сказать. Мне никогда не придет в голову считать свои соринки стихами. Мне вообще кажется, что чем проще к своему творчеству относишься, тем больше толка выйдет.

Расскажи про свою группу.

З.

: Это Сергей Созинов – барабаны, Ринат Ахмадеев – бас, Сергей Миролюбов – клавиши, Вадим Соловьев – гитара.

Ты управляешь ими железной рукой?

З.

: Просто я – единственная девушка в коллективе. Они меня обидеть бояться. И я этим пользуюсь. Опоздал кто–нибудь на репетицию – могу неделю игнорировать. Это называется шантаж. Вообще, пацаны очень хорошие, главное, им нравится то, что они делают. Мне ведь предлагали взять московских музыкантов, мол, – это же уровень. Я нервничала, долго думала, и окончательное решение приняла 24 марта, в день первой пресс – конференции – остаться с ребятами. Все, выбор я сделала.

Вот видишь, об этом речь и шла. Альбом с ними писала?

З.

: Да, на Мосфильме. В Лондон сводить поехала одна.

Тебе музыканты из "Мумий Тролля" помогали?

З.

: Юрий Цалер сыграл половину гитарных партий, барабанщик Олег Пунгин – в 3 песнях. Для меня в записи в столичной студии многое оказалось новостью. К примеру, у барабанщика на полдня истерика была: он никогда до этого не работал с метрономом в наушниках. Но все равно – я считаю, что основное сделали мы сами.

Кто занимался сведением в Лондоне?

З.

: Коллективно: я, Леня, Илья, Крис Бенди (звукорежиссер). Я у себя на радиостанции научилась с пультами работать, так что я понимала, в отличие от Ильи, что делает Крис. Но по принципиальным вопросам общего звучания я знала: если Илья что сказал, это он сделал не просто так.

Как тебе Лондон показался? Первый раз за границей – и сразу Лондон.

З.

(с неожиданной нежностью): Вот ты любишь, допустим, собаку, я люблю кошку, ты любишь жену, я – мужа, а еще можно любить Лондон. Причем я не могу сказать, что он меня поразил с точки зрения архитектуры, я к таким вещам безразлична. Спокойно там. Это трудно объяснить. Вообще я трудно акклиматизируюсь, а тут встаю, выхожу в туман и чувствую себя как дома.

Как ты услышала "Мумий Тролль"?

З.

: Мне друзья принесли "Икру". В тот период я тяжело болела. Есть у меня любимая больница, в которую я ложусь, когда устаю. Можно даже без диагноза, просто ухожу и отдыхаю. Там есть для меня отдельная палата, мне разрешают брать с собой инструменты.

Тут из–за песни–то слухи про СПИД пойдут, а ты еще по больницам лежишь.

З.

: Да еще без диагноза. Какая у вас болезнь, девочка?

Долго ты там лежала?

З.

: С перерывами. Месяц полежала, на неделю вышла, месяц полежала, на неделю вышла, – мне на ухе серьезную операцию делали. Но на работу я все равно ездила.

А как?

З.

: Вот так. Есть такое понятие "дневной стационар", правда у меня он был не дневной – часов в 7 вечера я уезжаю на работу в ресторан или на "Европу", а часов в 12 приезжаю на такси обратно. Лежу дальше, все как полагается: уколы, капельницы, зарядка, завтрак. Просто у меня там друзья работают, и я не ощущаю, что это больница. К тому же мне нравится вид из окна, я к нему уже привыкла. Окошко напротив здания, а перед ним дерево. Я даже могу ветки нарисовать по памяти. Вот так. За несколько месяцев, проведенных в больнице, пока твои сверстники со всем пылом юности тусуются, можно стать "старше на жизнь", как поется в одной из ее песен.

Про ОМ–то расскажи. Я был приятно удивлен, что в одной из песен ты нас упоминаешь.

З.

: Я лежала в больнице и пела про то, что было вокруг. Представь: палата, тумбочка, в ней – ОМ. Так и было спето. Потом ОМ – это не просто журнал, на нем выросло целое поколение. Я даже помню ваш первый номер с молодым человеком с лисой на руках. Я его нечаянно в Москве купила, просто название понравилось.

Здорово, а то иногда начинает казаться, что зря работаешь. Особенно читая идиотские письма.

З.

: Да брось, ты же на радиостанции не звонишь. Я много из Ома тырю. Особенно внимательно читаю рубрики "Сиди и слушай", "Иди и смотри"… Еще мне нравится эти ваши приколы: в этом месяце Андрей Бухарин слушал то–то, смотрел то–то… Интересно сравнивать, что нравится вам, с тем, что нравится тебе. Вы умудряетесь делать читабельный журнал, руководствуясь при этом собственным вкусом.

Про радио Земфира говорит со знанием дела, поскольку работала на местном отделении "Европы плюс": записывала джинглы, рекламки. Одновременно научилась работать на компьютере в различных музыкальных программах.

З.

: Ночью я делала то, что нужно мне, а днем шлепала рекламу. Кстати, на роликах офигительно учишься. Самое важное – я научилась слушать звук, и более или менее его писать. Мне очень интересно заниматься звукорежиссурой, но я как музыкант понимаю, что это самостоятельная профессия.

А на местных праздниках "Европы плюс" ты выступала с группой?

З.

: Нет, одна, потому что тогда группы не было. Мини – диск, фонограмма "минус один", а сверху поешь.

Сама все сыграла?

З.

: А что – берешь готовые барабанные петли, играешь на клавишах бас и все остальное…

А ты говорила, что тебе близка Аланис Мориссет, а у меня она почему–то прочно ассоциируется с феминизмом. Что ты о нем думаешь?

З.

: Мне до сих пор кажется, что наделять полом человека на сцене неправильно.

А как же сексуальность?

З.

: Сексуальность вообще вне обсуждения: какая разница, кто ее излучает? Она есть и все. Это не феминистская точка зрения. Я не понимаю разницы между мужчиной и женщиной в музыке, особенно когда это касается такой музыки, как моя или Ильи. В отношении, скажем, Ларисы Черниковой, другое дело. Там на этом все построено. Мне больше нравится слушать девушек, потому что интересен вокал, как они его используют.

А что насчет лесбийской темы? Я ее уловил в паре песен.

З.

(неожиданно смущаясь): Ты имеешь в виду "Снег" и "Маечки"? Ну, просто фишка. Имею право петь или не петь. (Подумав.) Как и вопрос, на который могу отвечать, а могу и не отвечать. "Маечка" – про моего хорошего друга, парня, мне рифма "Анечки – маечки" просто понравилась. Песня совсем о другом.

Пойми меня правильно, вопросы эти неизбежные, тебя ими еще засыпят. Пока эти песни никто не слышал, так что большое любопытство на этот счет еще впереди.

З.

: Еще обязательно какую–то аналогию проведут с "Гостями из будущего" или с k.d.Lang. На самом деле, мне по фигу. Я к этому отношусь лояльно…

Ты сильная женщина?

З.

: Да, конечно. Ведь уже все получилось, альбом–то готов, как бы дела дальше не развивались.

А каково это – быть сильной женщиной?

З.

: Местами приятно. Был, правда период, когда я воспитывала окружающих, ставила на место. Снобила вовсю.

Значит слухи о твоей резкости, своенравности имеют под собой почву?

З.

: Я не выношу панибратства, грубых манер. У меня сложившееся мироощущение, и своих принципов я стараюсь придерживаться. Если в этом выражается своенравие, то тогда да. Может быть, это излишняя прямота. Еще я очень обидчива.

Что тебя может рассмешить?

З.

: Я временами такая смешливая. Но Бивис и Батхэд меня не смешат.

Из разряда идиотских вопросов: на чтобы ты потратила деньги в первую очередь, если бы на тебя свалилась крупная сумма?

З.

: Это зависит от момента, в который они свалятся, от того, в какой стадии находится запись следующего альбома. Я бы обязательно купила бы себе большой мощный компьютер или ноутбук, в котором можно работать, сидя прямо на автобусной остановке. Или летишь куда–нибудь в самолете и делаешь песню. Потом, конечно, пластинки, на которые обычно не хватает денег.

Песенный материал для альбома Земфиры 2000 года уже готов, в демо–версиях, разумеется. На август запланирована его студийная запись.

З.

: Он ближе к тому, чего хотелось бы… Это не та ситуация, сейчас встречающаяся очень часто, когда у артиста на радио крутится пара песен, а кроме них на полноценный концерт материала не наберется.

Твои цели, чего ты хочешь добиться? Славы?

З.

: Все гораздо прозаичнее. Мне хотелось услышать свой продукт в отличной записи, и за это я очень благодарна Лене и Илье. Мне радостно от того, что песенюшки под гитару на диктофон сложились в настоящий продукт: все звучит, качает. Хотя понятно, что мне не нравится эта моя пластинка, никому не нравятся свои пластинки. Мне кажется, что половину мы сделали не так, не правильно.

Это здорово, что Земфиру не удовлетворяет то, что она делает. Это нормально для человека, который слушает правильную музыку: Сюзанн Вега, Пи Джей Харви, Rammstein, Portishead, следит за тем, что сегодня происходит на западной сцене…

З.

: А насчет славы я ничего сказать не могу, потому что пока никакой славы нет. Хочется ли мне себя чувствовать известной? Наверное, нет. Просто хотелось бы за свою профессию, работу, которая, слава богу, нравится, получать деньги, чтобы можно было как–нибудь существовать и записывать следующие пластинки.

То есть, чтобы тебе не надо было заниматься чем–то еще. Здоровое желание.

З.

: У меня есть, естественно, компромиссы с собой. Без них невозможно. Ты понимаешь, о чем я говорю. Если искусственные проекты, там все строится на компромиссе. Я же себе кое–что прощаю. Например, в последнее время сильно увлеклась компьютерами, мне хочется записывать какие–то электронные опыты, которые, я знаю, никуда не продать. Может быть, когда–нибудь наступит время, когда я смогу потратить кучу денег на запись альбома, который никто не купит..."

• Группа "Zемфира"
• Заключение

Подробно о музыке:

История граффити
Другой всем известной ипостасью раннего хип-хопа было граффити. Родилось оно году в 70-м, когда 16-летний негр Деметривс из Вашингтон Хайтс стал метить стены нью-йоркского даунтауна своей кличкой - Taki 183. Такая метка называлась "тэгом" и представляла собой классический пример би-бойс ...

Black label society
Black label society Джеффри Филипп Вайландт (р. 14 января 1967) родился и провел свое детство в Нью-Джерси. С 14 лет он начал осваивать гитару, а в 18 уже играл в различных бандах. Начиная со своей бытности в одной из таких команд, "Zyris", Джеффри начал именовать себя Закари Вайландом. ...

A.F.I.
A.F.I. В 1991 году четверо парней из небольшого калифорнийского городка Юкай в промежутках между катаниями на скейтах начали осваивать музыкальные инструменты. Звали этих ребят, основавших известную ныне команду "A.F.I." ("A fire inside"), Дэйви Хавок (вокал), Адам Карсон (удар ...