Понятие красоты

Отсюда для музыкознания, как и для всей культуры, встает проблема истинной памяти — не о прошлом, а о будущем, о цели и смысле жизни. Памяти о "едином на потребу" (Лк. 10: 42, церк.-слав.), о простоте луча Солнца правды. Память о цели и смысле жизни не может быть сухой и информативной. Она соединена с любовью. "Духовное единение (с Богом — ВМ) есть непрестанное памятование; оно непрерывно пылает в сердце пламенною любовью".20 Принятая памятью сила любви продолжается и во внимании, которое из безвольного становится трезвенным, освещающим каждый момент времени светом истины, в котором видны и неправильности жизни личной. И воля, рождаемая на острие веры, действующей любовью, обретает благодатную силу и ревностность Сгустком такой памяти и стать бы научной теории. Ныне она имеет отвлеченный (отвлеченный от истины!) характер, а должна бы быть живой, как и сама истина обладает свойством живить. Тогда и анализ, направляемый живой теорией сердца, устремится к берегам духовной жизни.

Необходимо постоянное круговое движение от высшей идеи серьезной музыки (о которой забыла теория!) к ее интонационному воплощению и обратно: между зрением музыки в простоте ее идеи ("идея" — этимологический родственник русского "видения") — и в многосложности ее проявлений.

Тогда откроется, что вся серьезная музыка в сути своей есть вживание в одно. Генеральной идее серьезной музыки отвечает генеральная ее интонация.

Таким — в сущности своей — предстоит метод анализа. Само это слово, сложенное из мета+ходос (родственного русскому ход), этимологически означает "путь вослед". В нашем случае — вослед первообразной красоте.

"Всякая красота, и видимая, и невидимая, должна быть помазана Духом, без этого помазания на ней печать тления; она, красота, помогает удовлетворить человека, водимого истинным вдохновением. Ему надо, чтобы красота отзывалась жизнию, вечною жизнию… Когда же из красоты дышит смерть, он отвращает от такой красоты свой взор," — писал святой Игнатий художнику К.П.Брюллову.21

После сказанного понятно, чем именно вредна вера в выводимость целого из части и каким образом извращает она метод анализа. Она, пользуясь выражением Бердяева, формирует свирепую "волю к бездарности", — бич последних времен истории. Истинное понимание рождается жаждой смысла ("блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся" — Мф. 5:6). Лживый же миф, научая застревать вниманием на частях и мнимой производности от них целого, формирует мертвое, серое самонадеянное сознание, цепляющееся за свою серость под лицемерным прикрытием знамен науки. Тогда и системное знание, обеспечивающее возможность анализа, начинает строиться в ложном направлении: в сторону дробления — к частям и сторонам. Должно же оно строиться в той направленности, которая сродна самому слуху и познавательно-аналитической деятельности: от средств — к идее целого. Почему трудно, если не невозможно в практике анализа исходить из фундаментальнейшего разбора выразительных средств, осуществленного в первом объемистом томе Анализа музыкальный произведений Л.А. Мазеля и В.А. Цуккермана? Именно из-за непроработанности этих сущностных путей от частей к целому и невыявленности духовной природы этой целостности, музыкальной красоты .

Посмотрим, какие именно пробелы в нашем предварительном знании о музыке мешают анализу, разрывая герменевтический круг.

"Пробелы" — мягко сказано!!! Честнее говорить о "коренном неведении" (св. Василий Великий), не исчезающем даже и при бесконечности частностей.

Вот начало коренного неведения, сводящего на нет всю мощь аналитической методологии. Чего мы ищем в анализе? Разумный ответ был бы таким: ищем того, чего ищет сама высокая музыка. А чего ищет она, какова ее генеральная цель, ее сверхтема?

Взглянем же на музыковедение как условие предпонимания музыки и основание музыкальной культуры. Вот так диспропорция: мириады теорий несущественного, а о главном — молчок! В чем суть серьезного, высокого искусства, ради которого существуют училища, консерватории, система массового музыкального воспитания? Почему оно серьезное, в чем его серьезность и высота? При тысячах работ по музыкальной форме — ни одного по теории высокого искусства. Пробиваемся кантовской верой в бесцельную целесообразность искусства. Но тогда правы циники: к чему носиться с бесцельными играми и игрушками — не перевести ли серьезную музыку на самоокупаемость? Вы ищете эстетических наслаждений? И мы тоже. Поконкурируйте с нашей попсой! И в плане познания: как найти то, не зная что? Как и стремиться к тому, о чем нет предпонимания? Размер герменевтического круга — вблизи нуля! Удивляться ли растущей мерзости режиссерских и исполнительских интерпретаций, все более поддающихся давлению поп-культуры?

Подробно о музыке:

Каков звук стиля Goa Trance?
Первая вещь, которую можно заметить в psychedelic trance - это мощный специфический барабан, вместо 808 и сэмплов, которые часто используются и не имеют схожий тип 'удара' с 909(вы его найдёте в house или hard trance). В psychedelic trance придаётся гораздо большее значение звукам, чем ритму, что ...

Русская композиторская школа XIX века
Без сомнения самым ярким представителем композиторской школы первой половины XIX века является Михаил Иванович Глинка(1804-1857) Глинка родился в семье смоленских помещиков И. Н. и Е. А. Глинок (бывших троюродными братом и сестрой). Начальное образование получил дома. Слушая пение крепостных крес ...

Барды
Возможно, это не совсем относится к музыке, поскольку основным здесь является текст песни, а не музыка, которую в большинстве случаев заменяет аккомпанемент, но в контексте статьи я счел нужным выделить отдельную категорию. Опять же, как и в случае классической музыки, надо обратить внимание на с ...